Початкова сторінка

Леся Українка

Енциклопедія життя і творчості

?

11.02.1901 р. До В. Г. Крижанівської-Тучапської

Мінськ 29.І 1901

А теперь, Вера Григорьевна, я позволю себе прибавить еще от себя самой приписку, на которую меня уполномочил наш друг. Его письмо вышло по необходимости очень коротко (Сергей Константинович, кроме того, очень опечален, что оно вышло «сухо» от непривычки диктовать), хотя писали мы целый день с 1 ч[аса] дня до 10 ч[асов] вечера, с большими перерывами среди фраз… Сергей Константинович не преувеличивает своего положения, скорее смягчает его: он приговорен и, хотя не слыхал этого приговора, но сам его чувствует. Он уже сделал мне распоряжения, кому и когда должна я буду послать телеграммы… С трудом нахожу слова утешающего противоречия, когда он говорит мне своим едва слышным шепотом о своем близком конце, говорит так просто и спокойно, как, бывало, не говорил даже о каком-нибудь простом выезде. Мне кажется, ему жизнь действительно не очень дорога.

Когда я приехала сюда (7 января), то у меня уже не было надежды, так как доктор писал мне, что болезнь приняла скоротечную форму и что о проектированной нами совместной поездке куда-нибудь в санаторию нечего и думать. Но сам Сергей Константинович еще был настроен более оптимистически: поручил мне разослать письма в разные концы за справками о санаториях и с большим нетерпением ждал ответов, теперь же, когда эти ответы получены, он уже не смотрит на них. Да и как верить в лучшее будущее, когда жар выше 40° доходит (даже по утрам часто не ниже), голос без звука, не только встать, но даже подняться без посторонней помощи нельзя, кашель положительно изводит, пресловутое «питание» по необходимости сведено на minimum, а ко всему еще эти ужасные бессонницы. С каждым днем падают силы, и нет средств восстановить их. Жизнь проявляется только в сознании страдания да в чувстве бесконечной усталости. Не только читать и писать самому, но даже слушать чтение ему теперь не по силам; раньше часто просил меня играть, последние два дня уже не просит. Мы даже редко теперь с ним разговариваем, он только просит, чтобы его не оставляли одного, ну да, конечно, об этом и просить не надо. Днем с ним я, а ночью его отец. Я живу в том же доме, взяла с собой все необходимое для ближайших работ и делаю вид, что я живу и работаю вполне нормально, так как при малейшем моем видимом отклонении от нормы С[ергей] К[онстантинович] начинает упрекать себя в эгоизме и беспокоиться о том, что я расстрою свое здоровье, опоздаю с срочной работой в журнал и т. д. С ним приходится быть очень осторожной, чтобы не потревожить его чувства альтруизма, которое у него как будто все возрастает по мере того, как падают силы.

О Вас он вспоминает часто и с особенной теплотой. Как жаль, что Ваши письма до него не дошли! Это доставило ему много горьких минут. Не знаю, писали ли ему его остальные друзья, но он от них почти полгода ни слова не получал и чувствует себя забытым ими. Страшно тяжело слышать, когда он вспоминает об их молчании без всяких упреков, а чаще всего в такой форме: «Как вы думаете, может быть, они рассердились, что я им ничего не пишу? Но ведь я не могу писать, даже диктовать долго не могу, а после такого перерыва коротко писать нельзя». Ваше письмо и карточка обрадовали его почти до обморока (вот как иногда выражается радость!), не хватило сил прочесть его первый раз с начала до конца без перерыва, зато потом перечитывал много раз. Теперь с нетерпением и беспокойством ждет обещанного Вами «большого письма» и все обсуждает причины, отчего этого письма нет. Неужели он так и не дождется его? Однако довольно уже этих грустных вещей. Если захотите что-нибудь узнать, пишите мне на имя С[ергея] К[онстантиновича]. В случае чего – Вы получите от меня телеграмму, тогда, если пожелаете, пишите в Киев, М[ариинско]-Благов[ещенская], 97. Жму крепко руку Вам и Павлу Лукичу.

Л. Косач


Примітки

Подається за виданням: Леся Українка. Зібрання творів у 12 тт. – К.: Наукова думка, 1978 р., т. 11, с. 208 – 210.

Вперше надруковано у вид.: Собр. соч. в 3-х т., т. 3, с. 232 – 234.

Подається за автографом (ф. 2, № 445).

Звірено з виданням: Косач-Кривинюк О. Леся Українка: хронологія життя і творчости. – Нью-Йорк: 1970 р., с. 524 – 525. Істотних різночитань з виданням 1978 р. нема.

Листу передує записка С. К. Мержинського, яку він продиктував Лесі Українці:

«Мои друг Вера Григорьевна! Как видите, я пишу рукой другого человека, а именно Л[арисы] П[етровны], которая в опасное и тяжелое для меня время не оставила меня и неотлучно проводит время у моей постели. Лично я так ослаб после шестимесячного лежанья при высокой температуре, не оставляющей меня и теперь, что в данный момент почти не могу слова начертать. Месяца три тому назад я лишился окончательно голоса, и хотя врачи говорят о излечении, но ведь это их profession de foi, поживем, увидим. Меня преследует какая-то неудача в переписке с Вами. Вашего большого письма, о котором Вы пишете в письме при карточке, я до сих пор не получил. В сентябре я Вам писал, но также не получил ответа. Доходили до меня слухи, что Вы мне писали, – ничего не получил! Выражаясь Вашим же символическим языком, я могу сказать, что розы дружеского отношения к Вам никогда у меня не увядали, а потому им нечего воскресать. Очень хотел бы, чтобы Вы не замедлили ответом на мое письмо.

Дружески жму Вашу руку. Сергей Мержинский

P. S. Мой поклон Павлу Лукичу».

Крижанівська-Тучапська Віра Григорівна (1866 – ?) – учасниця революційного руху, член Російської соціал-демократичної робітничої партії, друг С. К. Мержинського.

Павло Лукич – Тучапський (1869 – 1922), чоловік В. Г. Крижанівської, член Російської соціал-демократичної робітничої партії, знайомий Лесі Українки ще з юнацьких років.