Томас Мор
Леся Украинка
Первой утопией нового, беллетр[истического] типа является знаменитая «Утопия» Томаса Мора, которой заглавие сделалось именем нарицательным для всех последующих сочинений подобного рода («Утопия»значит «безместность», «нигде» т. е. страна, существующая в неизвестном пространстве, в воображении). Т[омас] М[ор] задавался созданием идеала наилучшей формы обществ[енного] строя не столько для всего человечества, сколько для современной ему Англии (подобно тому, как Платон думал преимущественно о Греции в своей Политике и диалогах), этим, вероятно, объясняется, что он поместил свою «Утопию» на острове с исключит[ельным] климатом и особым географич[еским] положением, отчасти напоминающими Англию и вместе с тем обусловливающими возможность существования таких форм жизни, какие Т[омас] М[ор] считал идеальными.
Эта некоторая ограниченность кругозора Т[омаса] М[ора] как мыслителя и политика послужила ему на пользу, как беллетристу, т. к. дала ему возможность подобрать более реальную, правдоподобную форму для своего замысла, правдоподобную до того, что, как известно, многие современники были искренне убеждены в реальном существовании где-то за морем прекрасной страны Утопии и даже не прочь были отправиться туда в кач[естве], напр[имер], миссионеров христ[ианства].
Благодаря огранич[енности] его идеала в пространстве, Т[омас] М[ор] мог придать для своей фантазии особенно популярный в то время, литерат[урный] род (полубеллетристич[еский], полунаучный), а именно «описания путешествия в новые страны».
Положим, к этой форме раньше прибегали поэты (Гомер), но в эпоху великих открытий современникам Колумба, Васко да Гама, Америго Веспуччи такой род литературы должен был казаться особенно жизн[енным] и занимающим, действительные описания новооткрытых стран могли бы показаться даже гораздо фантастичнее Моровской фантазии, но им все верили и на новооткрытые страны возлагались самые несбыточные надежды в смысле личного и обществ[енного] благополучия, почва для такой формы утопии была особенно благодарная. Т[омасу] Мору не было надобности прибегать ни к легенде, ни к поэтическому видению, ни к идеализации всем известных чужих народов, ни к сухим философско-догматическим построениям.
Он взял у своих предшеств[енников] идеи, развил их, видоизменил сообразно опыту и идеалам своей эпохи и вставил в живую беллетр[истическую] рамку. Он поместил свою утопию не в прошедшее время, как Платон, и не в будущее, как бл. Августин, а в настоящее и привел в соприкосновение с живыми представителями своей эпохи (XVI в.). Конечно, и в его утопии есть много неперетворенного материала, во многих местах от нее отдает тяжеловесным трактатом и схоластическим умозрением – форма изящной прозы была еще слишком мало выработана в то время, и ее самостоятельное значение почти не признавалось, но есть там такие живые картинки (напр[имер] въезд иностранных послов в столицу Утопии, общественный обед, народный праздник, диспут приезжего миссионера с местным духовенством), которые ставят Т[омаса] Мора наряду с лучшими беллетристами новейшего времени.
Можно думать, что успехом своим Утопия обязана даже в большей степени беллетристической правдоподобности своего изложения, чем справедливости и возвышенности положенной в ее основание идеи. Как бы ни была справедлива и возвышенна общественная идея, но если она нам кажется совершенно недостижимой, немыслимой к осуществлению в реальных или доступных нашему воображению формах жизни, она нас мало трогает, оставляет холодными, не увлекает, мы тогда предпочитаем обратиться к наивной сказке, легенде, которая просто, не мудрствуя лукаво, нас забавляет, чарует своей красотой.
Т[омас] М[ор] более послужил своей идее там, где он являлся чистым беллетристом, чем там, где он подчинял свои образы сухой и холодной рассудочности (изложение уголовной и военной системы утопийцев, их международные отношения и т. п.), совершенно не принимая во внимание психологического момента, эти места холодны, неубедительны, неправдоподобны и скучны и если бы вся Утопия состояла из таких мест, то она наверное не оставила бы по себе никакого заметного следа в истории идей. Интересно, что наиболее яркие в беллетр[истическом] смысле картинки Т[омаса] М[ора] относятся именно к наиболее ясным и долговечным его идеям (уничтожение товарного производства, отмена денежных знаков, уравнение стоимости труда, коллективные формы быта как идеал, полная веротерпимость).